- можно применять метод энергетической паузы. Вы смотрите в глаза человеку так, как будто собираетесь ответить. Он готовится принять ваш ответ, но вы не отвечаете. Вы продолжаете смотреть на него, но ничего не говорите. Он растерянно отводит взгляд, и тогда вы начинаете говорить о чём-нибудь другом. это из курса по конфликтологии
- но зачем тебе? ты ж девочка. говоришь "ой все" и уходишь
- я очень, очень конфликтная. я не могу закончить на "ой, все"
- а метод энергитической паузы не работает с такими доебистыми занудами как я
- а коленкой в пах?
- но зачем тебе? ты ж девочка. говоришь "ой все" и уходишь
- я очень, очень конфликтная. я не могу закончить на "ой, все"
- а метод энергитической паузы не работает с такими доебистыми занудами как я
- а коленкой в пах?
- ой марьяна, марьяна. может дам может дам чо ты хоооошь. надо было нам жениться 
- это точно)) хотя совместная жизнь портит отношения
- кто тебе сказал, что мы бы жили вместе?)))
- ээээээээ. ну жениться практически всегда = жить вместе)
- зато жить вместе не всегда значит жениться
...
- хурму буш?
- буШ:-)
- сначала в муж!
- это точно)) хотя совместная жизнь портит отношения
- кто тебе сказал, что мы бы жили вместе?)))
- ээээээээ. ну жениться практически всегда = жить вместе)
- зато жить вместе не всегда значит жениться
...
- хурму буш?
- буШ:-)
- сначала в муж!
у нас проблема, Хьюстон.
только давай без лжи во спасение,
иначе сразу отбой.
«все будет хорошо!» — самое хреновое утешение,
гораздо лучше «я не знаю, что будет дальше, но проживу это вместе с тобой».
Хьюстон,
Хьюстон, у нас проблема.
мы взрослеем, грубеем, с головою уходим в быт.
и это давно доказанная теорема:
ничего нет больнее пропасти между тем, кто ты есть, и кем хочешь быть.
мы взрослеем, Хьюстон.
реже чувствуя, реже плача.
чаще оставляем все на автопилоты.
мне страшно, Хьюстон, ты лишь представь, что
лет через двадцать кто-то устроит разбор мной невыполненных полетов.
у нас проблема, Хьюстон.
мы уходим в сериалы, книги, запираем двери,
и для этих сюжетов реальность — фон.
но нужно прорваться, несмотря на то, что в тебя не верят,
ведь песня остается песней, даже если ее записали на диктофон.
Хьюстон,
Хьюстон, у нас проблема.
в новом мире нет места для сказок и бабочек в животе.
ждать счастья, не ждать, вот в чем дилемма,
но тот, кто однажды увидел солнце, сможет выжить и в темноте.
у нас проблема, Хьюстон,
у нас проблема. который год.
у нас проблема: мне дико пусто.
но я верю, Хьюстон, что все пройдет.
(c) Ок Мельникова, 2013
только давай без лжи во спасение,
иначе сразу отбой.
«все будет хорошо!» — самое хреновое утешение,
гораздо лучше «я не знаю, что будет дальше, но проживу это вместе с тобой».
Хьюстон,
Хьюстон, у нас проблема.
мы взрослеем, грубеем, с головою уходим в быт.
и это давно доказанная теорема:
ничего нет больнее пропасти между тем, кто ты есть, и кем хочешь быть.
мы взрослеем, Хьюстон.
реже чувствуя, реже плача.
чаще оставляем все на автопилоты.
мне страшно, Хьюстон, ты лишь представь, что
лет через двадцать кто-то устроит разбор мной невыполненных полетов.
у нас проблема, Хьюстон.
мы уходим в сериалы, книги, запираем двери,
и для этих сюжетов реальность — фон.
но нужно прорваться, несмотря на то, что в тебя не верят,
ведь песня остается песней, даже если ее записали на диктофон.
Хьюстон,
Хьюстон, у нас проблема.
в новом мире нет места для сказок и бабочек в животе.
ждать счастья, не ждать, вот в чем дилемма,
но тот, кто однажды увидел солнце, сможет выжить и в темноте.
у нас проблема, Хьюстон,
у нас проблема. который год.
у нас проблема: мне дико пусто.
но я верю, Хьюстон, что все пройдет.
(c) Ок Мельникова, 2013
Когда я умру, а когда-нибудь это обязательно случится, я хочу, чтобы мое тело разобрали на органы, если к моменту смерти хоть что-то из моих потрохов будет представлять хоть малейшую ценность. Также я хочу, чтобы остатки меня (после разбора на органы) кремировали, а пепел развеяли по ветру, дабы не занимать ни клочка драгоценной земли, минимизировать расходы на похороны и сразу, раз и навсегда, отвадить желающих прозябать на моей могиле. Деньги и время нужны живым, но никак не мертвым. Бог вас упаси заморачиваться на гробы, обелиски, надгробные доски, памятные таблички, венки и другую дребедень, лукаво называемую «на память». Пусть память остается в ваших головах, а если там ее не станет — значит так тому и быть. Пепел развеять по ветру — помните! Еще я очень хочу, чтобы моя кончина не была сопряжена с рыданиями, отпеваниями, прощаниями, вообще какими-либо слезливыми и пафосными сборищами, бестолковыми речами и прочими соплями, которые живые обычно устраивают, чтобы потешить свое самолюбие и померяться друг с другом любовью/почтением/уважением к усопшему и обозначить степень своего сожаления. Покорнейше прошу, оставьте этот спектакль для более уместных случаев. Я также рассчитываю, что если вы, все же, решитесь на какие-то ритуалы (а это будет означать, что вы не вняли воле умершего), то пусть они не приведут к ущемлению свобод и прав обычных граждан и вообще не создадут никому никаких проблем, ни душевных, ни физических, ни технических, ни материальных. Идеально, если в этот день никто не вздумает отменить какие-либо увеселительные мероприятия: свадьбы, дни рождения, поездки/путешествия, пиво с друзьями, мальчишники, девичники и прочие праздники жизни. Жизнь для этого и дается, не стоит опошлять ее такими глупостями.
Очевидно, что все это я хочу сейчас, то есть, при жизни. А когда я умру, мне не будет до этого никакого дела, как, впрочем, и вообще до всего. Поэтому, в принципе, можете потом делать, что хотите, из того, что подскажет вам чувство собственной важности.
Очевидно, что все это я хочу сейчас, то есть, при жизни. А когда я умру, мне не будет до этого никакого дела, как, впрочем, и вообще до всего. Поэтому, в принципе, можете потом делать, что хотите, из того, что подскажет вам чувство собственной важности.